Спросила с ходу, на всякий случай:
— Бульбер Иваныча знаете?
После недолгой красноречивой паузы хозяин мастерской Азат — ответил на чистейшем русском языке:
— Да, мы знаем Бульбера Ивановича. Но он не поможет. То, что по вашим понятиям — шалость, у нас — преступление. Уезжайте от греха. — И что-то крикнул на другом языке, своим.
Слесари кинулись и погрузили жертву в автомобиль, с теми же самыми эмоциями, с которыми до сего — били растыку. Неустанно жестикулируя и сыпя непонятной армянщиной, вперемешку с русским матом.
— Вах! Бляха! Бози тха!
Оксанка слушала вполуха. Пока грузили тело милого в салон, она нечаянно споткнулась на ровном месте и (кажется) сломала большой палец на ноге. Ныло и отвлекало.
— Не к добру, — покачал умудренной башкой хозяин мастерской.
— Да пошёл ты! — цыкнула девчонка, пляша на одной ножке. — Аай!..
* * *
«Не к добру» — случилось, но вовсе не так, как бывает «не к добру». По крайней мере, не так, как предполагалось. ПослеЗавтра хозяин автосервиса Азат встретился с Бульбером Ивановичем.
Сам Бульбер — это мужчина лет пятидесяти, маленький, щуплый, в очках. Совсем не похож на авторитета. Но, для тех, кто не знал Иваныча (настоящее отчество произносилось на русском с трудом; поэтому и «Иванович»). У него была одна черта, отличительная даже для горцев — Бульбер стрелял из настоящего пистолета в того, кого считал мудаком. А мудаками он считал всех, кто нарушал каноны его личной справедливости. Родство с влиятельным в горской тусовке человеком — авторитет крепило как хорошее вино.
— Э, брат, — миролюбиво произнес Бульбер. — У моей горничной сломан палец и она не может работать, приносить мне доход. Палец сломан здесь, у тебя. Что скажешь?
Принципиальность Азата, как оказалось — это лишь его отмазка перед самим собой. Действительно, отпиздили безвинного (по сути) парня. Вах, пусть русский свершил проступок, но не такой, за который надо калечить! А сломанный палец девки — предлог для Великого кармического бумеранга, который так или иначе присутствует во всех других мирозданческих законах… Так витиевато Азат не мыслил, а он просто догнал, что «попал». И единственно возможный способ избежать разборки:
— Заплачу сколько скажешь, Бульбер! — быстро сказал хозяин мастерской. — Считай это моим знаком признательности к тебе!
— Да, — благосклонно кивнул авторитет. — Однако. Тебе надо извиниться перед Оксаной. Лично. Понимаешь?
Азат не понял ни хрена, но кивнул. Других вариантов не было. Он отдал деньги и сходил в больницу, единственную на всю их округу, — где и лежал Илюха. И где большую часть времени теперь куковала перелётная птичка. Рядом с милым.
Но птичка, вместе с мужем, уже улетела. Куда — не знал никто.
— Бульбер Иванович, я уехала, — надиктовала аудио экс-горничная экс-хозяину, в мессенджер. — Мы с Илюхой перебираемся в Сочи… Имеритинка нас не приняла!.. Вы мой самый лучший работодатель!
— Будь на связи, Ксюша, — отправил «голосовое сообщение» Бульбер. — Я очень буду ждать вестей от тебя!
С той минуты между ними завязалась аудио-переписка. Дружеская. И сдетонировало её избиение Илюхи Гранкина.
* * *
— Вот блять! — Ксюха резко надавила на тормоза. Прямо сломанным пальцем, в гипсе. — Аааай!..
Перед машинкой попался нерегулируемый никем и ничем — пешеходный переход. По коему шёл пешеход, неизвестно откуда взявшийся. Девушка, сидя за рулём «девятки», как раз въезжала в Сочи. Рядом, на пассажирском сиденье, покоился Илюха, тоже в гипсе, с фиолетовой рожей. Покуривая сигаретку вполлёгких.
— Чмок! — в зад «девятке» впечаталась иномарка. Не ожидавшая резкого торможения от впереди идущего транспортного средства. Не обычная иномарка, а ментовская, гаишная.
Бывает и так. Пешеход благодарно кивнул, — то ли машинкам, то ли небесам, — и быстренько слинял. И на сцену вышли бравые полицейские парни. Внимательно осмотрели свою переднюю фару, разбитую вдрызг, а потом мельком — примятый зад ВАЗ 2109, с волжскими номерами.
— Кто платит? — спросил лейтенант у напарника. — Тачка-то у нас казённая…
— По идее должен платить чудак-пешеход, который выскочил хер знает откуда и зачем, — ответил напарнику многоопытный капитан, старший в паре. — Но это нереально… Наша тачка застрахована нашей конторой, и, надеюсь, у «девятки» тоже есть страховка, мать их…
Иллюзии — те штуки, которые умирают лишь с опытом. И да быть посему! Полиция приблизилась к «девяточке». За рулем — симпатяжка, перелётная птичка. За ней — контур мужского человеческого тела.
— Выходите, мадам, — грустно сказала сочинская полиция. — Для начала предъявите документы на право вождения и на собственность. А уж после… обсудим эту херовину.
Миролюбивая честная полиция — есть нонсенс. И такие нонсенсы иногда встречаются на дорогах Рээфии. Это не хорошо и это не плохо, а это — эволюция добра, закономерный процесс.
Птичка выпрыгнула из тачки. Буквально на одной ножке.
— Мой сломанный палец ни при делах! — сказала она страстно. — Пешеход вылез, чёрт его дери!
Полиция опустила глазки и узрела загипсованный палец.
— Хм, — удивились менты. — А пассажир твой не водит?
Когда Илюха вылез из машинки, то рядом случились ещё две лёгкие аварии. Не каждый день видишь чудо-юдо. Опухшая синюшная морда, нога до колена в гипсе, в руках — костыли.
— Мляаяяя! — служебные фуражки сами полезли на затылки. А после улицу сотряс
ментовской смех. Он продолжался минуты три. Вставило так вставило!
Если ты искренне проржался, то, значит, твой день прожит не зря. Но. Служба службой. Формальности по документальному утрясанию аварии заняли пару часов. Затем ВАЗ 2109 уехал в ближайший сервис — либо чиниться, либо получать бабло за самостоятельную починку, — поскольку транзитникам «Закон о страховании транспортных средств» оставил право выбора по страховке. Номера волжские — значит, транзитник. В отличие от местных, которым ныне бабки строго не выдавали, а предлагали сервисы на выбор, для починок.
— Вы присядьте, сейчас всё мигом посчитаем! — заверили в сервисе. — Нужны будут банковские реквизиты владельца для перевода средств. Деньги придут через 2—3 дня…
— Дайте мне кувалду и стамеску, — небрежно попросил растыка. — Я сам всё законопачу.
— Молчи, блин, — пихнула его — его перелётная птичка. — На бабло квартирку здесь снимем. А тачку поправишь опосля… не горит.
Говорящий покойник на костылях — сие смешно, но не всем. При виде фиолетового Гранкина приёмщица прикусила язык и потом — шепелявила. Дефект речи заставил увлечься йогой и ЗОЖ, что продлило её жизнь на двадцать лет.
Менты же перешли к оформлению новых аварий, здесь же. Илюха настолько задал тон хорошему настроению, что лейтенант этим вечером решился (наконец-то!) завести себе спиногрыза, чему супруга безумна обрадовалась. И дала ему на порядок слаще, чем всегда. Спиногрыз родится девочкой и станет веб-программистом, помогая крепнуть дьяволу по имени Интернет.
— Скрии-ип! — радостно скрипела кровать. Как иллюстрация будущего сюжета.
Капитан же сегодня выкурил на две сигареты больше, чем обычно, что укоротило его бытие на одну неделю.
Один из аварийщиков, Семён — опоздал на важную встречу из-за аварии, что лишило фирму важного контракта. В итоге, контора разорится, а Семён уедет на Чукотку, на вахту, за большим-большим рублём. Там и останется, вдохнув южный акцент в северный посёлок.
Растыка, растыка…
* * *
Прошёл месяц. Оксанка нигде не работала, а свободное время заполняла мелким ремонтом мужа и аудио-переписками с Бульбером Ивановичем. Совсем невинными, Ксюха легко сходилась с людьми. Тем паче, что общая тема для разговоров была — гостиница Бульбера.
Жила семья на сбережения и на переводы от родичей. Покамест.
— Гипс — штука нужная, но пора с ней прощаться, — молвил ортопед. Он ловко разрезал минерал специальным инструментом. Заставил Илюху топнуть ножкой о пол, покрутиться в разные стороны, натренированно пощупал связки. — Свободен! — был вердикт.
— А купаться можно?
— Нужно, — кивнул ортопед. — Морская водичка изрядно полезна.
И растыка пошёл купаться. Ксюха увязалась за ним, понаблюдать и, может, самой окунуться. Её гипс сняли раньше, но плескаться в море птичка не очень любила, больше пёрлась по загоранию. Да и без Илюхи — купание не купание…
— Граждане! Предупреждаем! Не подходите к воде и стойте у заграждений! — ходили по пляжам трубачи с рупорами, из числа местных спасателей.
— Облом, — заметила Оксанка. — Как-то сильно штормит, видишь же.
— Не-а, — закономерно возразил растыка. — Щас нырнём!
Они подъехали не к основным пляжам, а в сторонку. Шобт никто не мешал, если чё.
Тут как раз пикнула очередная смс
